Я не мог успокоиться весь следующий день. Я видел того сукиного сына рядом с тем местом, где погибла Дебби. Очевидно, он и был тем мерзавцем, о котором рассказывала Фелисити. Тем самым, который помыкал Дебби и избил ее, когда она узнала, что он женат, и сказала ему об этом.

Чем больше я думал о Джо, тем больше выходил из себя. Я был недоволен собой, недоволен тем, что накануне вечером ушел из бара, не поколотив его. Я решил пойти к Джо и узнать, что же произошло той ночью. Я понимал, что это глупо, но был полон решимости выполнить свое намерение.

Я позвонил Кэшу и спросил адрес Джо - Кэш не хотел говорить, но я настоял на своем. Я выждал до семи часов — по моим расчетам к этому времени Джо уже должен был быть дома — и отправился в Уондзуорт.

Джо жил в тупике. По обе стороны узкой улочки стояли большие красные дома времен Эдуарда — типичные жилища банкиров среднего достатка начала двадцатого столетия.

Спокойная безлюдная улочка изнывала от жары и духоты. Дома здесь давно не ремонтировались, на дверях и оконных рамах облупилась краска, грязные, пыльные стекла в окнах нередко были разбиты. Большинство коттеджей было перестроено в многоквартирные дома для одиноких жильцов или бездетных пар, работавших в Сити. Между мусорными контейнерами шмыгнул какой-то зверек. Я замер. Кошка? Городская лиса?

Во мне росла неуверенность. Я понятия не имел, какой будет реакция Джо, когда он увидит меня. Я не знал о нем ровным счетом ничего, разве лишь то, что он непредсказуем и иногда очень агрессивен. Весь день я придумывал слова, которые скажу ему при встрече; теперь все они казались мне совсем неубедительными. Я остановился на проезжей части улицы. Тут я вспомнил Дебби. Я представил себе, как она, облокотясь на стол с развернутой на нем «Мейл», дразнит меня своей широкой улыбкой, искрящимся взглядом. Я ощутил новый прилив злости.

Дом Джо оказался в самом конце улицы. Он стоял одиноко, высокий, узкий, выложенный из красного кирпича, с двумя крохотными башенками в викторианско-готическом стиле. Я сделал всего несколько шагов по узкой дорожке, и большие кусты рододендрона, блестящие темно-зеленые листья которых давали немного тени, заслонили от меня улицу.

Откуда-то доносился приглушенный детский плач, быть может, из комнат на противоположной стороне дома. Я нажал на кнопку звонка. Никакого ответа. Впрочем, ребенок, похоже, услышал звонок и закричал громче. Его охрипший, рассерженный голос прорезал удушающее молчание улицы.

Неужели Джо оставил в доме плачущего ребенка? Возможно, но где же его мать? Лавируя между клумбами, я подошел к окнам. В просторной кухне весь стол был завален полуприготовленной пищей. На полу валялись кухонный нож и кусочки мелконарезанного лука. В стоявшей на плите сковородке готовилось какое-то мясное блюдо, соус и жир выплескивались на пламя.

Я перешел к следующему окну. Так и есть: в гостиной, съежившись в клубок на диване, неслышно всхлипывала женщина.. Она спрятала лицо в коленях, и я не мог его видеть, но ее плечи время от времени вздрагивали.

Я постучал в окно. Женщина на диване, казалось, не слышала стука. Я постучал сильней, так, что стекла задребезжали. Женщина подняла заплаканное худое лицо, обрамленное влажными локонами свето-каштановых волос. Она вроде бы попыталась сосредоточить взгляд на окне, потом снова бессильно опустила голову на подушку.

В противоположной стене гостиной я заметил застекленную дверь, выходившую в небольшой садик. Я обогнул дом, перепрыгнул через закрытую калитку и оказался в садике.

Я стоял у застекленной двери, на пороге со вкусом обставленной гостиной. Ноги женщины в мягких сандалиях находились в нескольких футах от меня. Ребенок на минуту замолчал; конечно, он прислушивался к новым звукам, доносившимся до него из мира взрослых. Теперь я слышал негромкие, глубокие всхлипывания женщины. Я прокашлялся.

— Добрый день.

Никакого ответа. Женщина должна была слышать меня. И все же она не обращала на меня внимания.

Я подошел к дивану и, осторожно прикоснувшись к ее плечу, спросил:

— Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

Женщина с трудом приподнялась и села, все еще обхватив колени руками. Она несколько раз глубоко вздохнула. Всхлипывания прекратились.

— Кто вы, черт возьми?

У нее было красивое, тонкое, но очень бледное лицо. Это было лицо человека, которому часто приходится плакать. Слезы, стекая ручейками из ее покрасневших, опухших глаз, оставили на щеках полосы до самых губ. Раскачиваясь взад-вперед, она прижимала к груди руку, поддерживаемую другой рукой. Она не скрывала боли.

— Меня зовут Пол Марри. Может быть, приготовить вам чаю?

Она с подозрением смотрела на меня, очевидно, размышляя, не послать ли меня к черту, потом молча кивнула.

Я пошел на кухню, снял с плиты сковородку с мясом и включил электрический чайник. Ребенок молчал. Должно быть, он все же заснул. Я ждал, когда закипит вода. Женщина не давала о себе знать.

Я нашел пакетики с чаем, бросил один в чашку, налил кипятку, добавил молока из холодильника, вытащил пакетик из чашки, вернулся в гостиную и подал женщине чай.

— Вам с сахаром?

Она подняла голову, посмотрела на меня непонимающим взглядом и потянулась за чашкой. Даже это простое движение причинило ей боль, и она поморщилась. Я опустился в кресло, стоявшее напротив дивана.

— У вас что-нибудь повреждено?

Сгорбившись над чашкой, женщина молчала. Минуту-другую молчал и я.

— Может быть, вызвать врача?

Она покачала головой.

— Вы уверены? Возможно, у вас сломано ребро. — сказал я, встал и направился к телефону.

— Нет, — сказала она неожиданно четко. — Нет, — повторила она шепотом. — Пожалуйста.

Я снова сел в кресло. Стараясь говорить как можно мягче, я спросил:

— Как вас зовут?

— Салли. Салли Финлей.

— Вас избил Джо?

Она не ответила, но ее тело снова содрогнулось от рыданий. Я подошел и положил руку на ее плечо. Рыдания утихли, она немного успокоилась.

— Куда он пошел?

Тыльной стороной руки она вытерла нос.

— В магазин. За пивом. Он всегда пьет после... — Она не закончила фразу.

Я понял, что ничего не добьюсь и, убрав руку с ее плеча, собрался уходить.

— Останьтесь, — умоляюще сказала она.

Она даже попыталась улыбнуться, но у нее слишком дрожали губы. Мне ничего не оставалось, как, положив руку на плечо плачущей женщине, стоять в ожидании Джо.

Следовало уйти. Здравый смысл подсказывал мне: и немедленно. Но я не мог оставить Салли. Пришлось стоять и ждать Джо. Я совершенно не представлял себе, что буду делать и говорить, когда он придет.

Мы ждали довольно долго, слушая тиканье часов в прихожей и щебет птиц в саду. Салли, прижав мою руку своей, решительно не хотела отпускать меня.

Я уже было окончательно решил уйти, когда услышал шорох гравия под быстрыми шагами. Потом, после недолгой паузы, звякнули ключи, негромко щелкнул замок, скрипнули дверные петли и приглушенно хлопнула закрывшаяся дверь. Наконец, в прихожей послышались легкие шаги.

Я повернулся лицом к открытой двери гостиной. Я почувствовал, как Салли напряглась и замерла.

Увидев меня, Джо удивился, но его удивление продолжалось не более ничтожной доли секунды. Его взгляд перебежал с меня на Салли, потом снова замер на мне. Холодный, неподвижный, безжизненный взгляд.

Салли сняла свою руку с моей и опустила глаза.

Джо улыбнулся своей обычной едва заметной улыбкой.

— Вижу, у нас гость. Могу я предложить пива? Позвольте, я поставлю вот это в холодильник.

Он показал мне коробку с шестью бутылками и исчез на кухне. Салли и я ждали.

Через минуту он снова появился в гостиной, на этот раз с ножом, с тем самым, который лежал на кухонном полу. Нож был небольшим, но казался очень острым. К его лезвию прилипли две стружки лука.

— Дорогая, не прилечь ли тебе? Ты выглядишь неважно, — сказал он.

Салли встала, бросила на меня взгляд, полный страха и сочувствия, и выскользнула из гостиной. Я слышал ее быстрые шаги, когда она поднималась по лестнице.

В гостиной остались я и Джо с ножом в руке. Очевидно, он собирался пустить оружие в ход. Я не обманывал себя: защитить его жену не в моих силах, а задавать непростые вопросы было явно не время.

Сохраняй хладнокровие и убирайся.

Джо занял позицию между мной и застекленной дверью. Я бросил взгляд на другую дверь, которая вела в прихожую. От нее меня отделяли три шага. Я успел сделать только два. Очевидно, Джо заметил мой взгляд. Я остановился вовремя, иначе напоролся бы на нож.

Загоняя меня в угол, Джо медленно помахивал перед собой ножом. Заливавшие гостиную солнечные лучи окрасили его лицо в желтые тона. Он прищурился, и его зрачки превратились в крохотные черные булавочные головки. Лучи отражались от лезвия ножа.

От громкого вечернего крика дроздов в саду у меня звенело в ушах. Я кожей ощущал намокшую от пота тяжелую ткань белой сорочки под пиджаком. Спиной я уперся в книжный шкаф. Я внимательно следил за ножом.

Может быть, попробовать нырнуть под руку с ножом? Лезвие у него небольшое, в худшем случае Джо только поцарапает меня. Сбить его с ног и убежать. Как можно быстрей.

Джо крепко стоял на ногах. Нож он держал свободно. Вся его жилистая фигура не была напряжена, но я понимал, что Джо готов сделать выпад в любое мгновение. Он умел драться с ножом.

Я заглянул ему в глаза. Он меня провоцировал. Он хотел, чтобы я бросился на него. Поэтому я опустил руки.

— Пропусти меня, — сказал я как можно более рассудительно. — Я никому не скажу о Салли.

— Марри, ты мне надоел, — прошипел Джо. — Зачем ты сюда приплелся?

— Поговорить с тобой о смерти Дебби, — ответил я.

— Почему я должен об этом что-то знать?

— Я был с ней, когда возле плавучего ресторана ты напал на нее. В ту ночь она и погибла.

Джо хмыкнул.

— То-то мне показалось знакомым твое лицо. Значит, ты думаешь, что это я убил ее? Что ж, если хочешь узнать, убил ее я или кто другой, спроси меня.

Теперь Джо улыбался. Он был доволен собой. Я молчал.

— В чем же дело? Ты боишься, что раз я убил ту шлюху, то могу прикончить и тебя? Возможно, ты прав. Ну давай. Спроси меня. Спроси меня! — заорал он.

Я испугался. Испугался не на шутку. Может, подумал я, лучше всего подыграть ему? Я сглотнул слюну и сказал:

— Ты ее убил?

— Прошу прощения, не расслышал. Что ты сказал?

Я стоял на своем.

— Ты убил Дебби?

Джо улыбнулся. Последовала долгая пауза. Джо определенно наслаждался своей властью надо мной.

— Может, и так, — сказал он и фыркнул. — Но давай поговорим о тебе. Ты мне очень не нравишься, Марри. Мне очень не нравится, что ты всюду суешь свой нос, пристаешь к моей жене. Думаю, мне придется оставить заметку, чтобы ты помнил, что от меня нужно держаться подальше.

Он сделал шаг в мою сторону. Я стоял совершенно неподвижно. Он медленно поднес нож к моему горлу. Сероватый отблеск на кромке лезвия подтверждал мою догадку — нож был заточен превосходно. Я почувствовал запах лука, но по-прежнему не двигался.

Я был очень близок к панике. Сохраняй спокойствие, приказал я себе. Без паники! Только не стой, когда он будет перерезать тебе горло. Ну, давай!

Я хотел перехватить нож. Свободной левой рукой Джо вцепился в мое запястье, вывернул мне руку и резко дернул ее вверх. В мгновение ока он пригвоздил меня к полу.

Джо схватил меня за мизинец левой руки.

— Расставь пальцы, — приказал он. Я пытался сжать руку в кулак, по он отогнул мизинец. — Расставь пальцы или я переломаю их по одному!

Я разжал руку.

— В сущности, тебе ведь не нужен этот палец, правда? — хмыкнул Джо. — Он тебе совсем ни к чему. Ты даже не почувствуешь, что его нет. Зато будешь помнить, что от меня лучше держаться подальше.

Я хотел высвободиться, но он железной хваткой держал мою руку на полу, прямо перед моими глазами. Я видел, как нож медленно опускается, почувствовал, как он коснулся моего пальца ниже костяшки, ощутил боль, когда лезвие разрезало кожу. С пальца на ковер побежали капельки крови. Потом Джо, сильнее нажав на нож, стал очень медленно водить им по пальцу, все глубже и глубже разрезая его. Боль стала почти нестерпимой. Я сжал зубы, уперся подбородком в ковер, решив ни за что на свете не кричать. Не в силах отвести взгляд от ножа, я пытался вывернуться, но Джо накрепко пригвоздил меня к полу. Я беспомощно болтал ногами.

Оставалось только смотреть, как Джо отрезает мне палец.

Потом он вдруг убрал нож и расхохотался.

— Вставай и катись отсюда, — сказал он поднимаясь.

Я почувствовал страшное облегчение. Я в точности выполнил его приказ: встал и, зажав правой рукой кровоточащий палец, помчался к двери. Я пулей вылетел из дома, пробежал всю улочку и не остановился даже на более людной улице.

Лишь в районе магазинов я перешел на шаг. Боже, ну и псих, думал я, пытаясь успокоить дыхание. К тому же сильный и ловкий. Я чувствовал, как кровь стекает по руке. Порез был довольно глубоким. К счастью, на другой стороне улицы я заметил аптеку. Через пару минут моя рана была промыта и забинтована.

Чтобы собраться с мыслями, я сел на скамейку. У меня больно дергало палец, но, слава Богу, я его не лишился. Сердце бешено колотилось — и не только от бега. Лишь минут через десять у меня перестали дрожать руки, а мой пульс замедлился до обычного.

Больше всего мне хотелось пойти домой и забыть о Джо. Но я еще слышал всхлипывания Салли, еще видел ее лицо, все в слезах от собственного бессилия. Более близкое знакомство с Джо произвело на меня ужасное впечатление. Его даже нельзя было назвать человеком. Я просто не мог допустить, чтобы он и дальше избивал свою жену, когда ему только подскажет его больной разум. Одному Богу известно, что он делал с ребенком. Хорошо это или плохо, но я был единственным человеком, который мог что-то предпринять, чтобы прекратить эти издевательства. Больше того, совесть подсказывала мне, что я просто обязан что-то сделать. Поэтому я решил сообщить обо всем в полицию. Обманывая себя, я говорил, что Джо, конечно, никогда не узнает, кто именно рассказал о нем полицейским. И еще я решил ни при каких обстоятельствах впредь не оставаться с Джо один на один.

На улице я остановил пожилую женщину и спросил, где находится местный полицейский участок. Оказалось, что до ближайшего участка всего четверть мили.

Я рассказал дежурному сержанту, как обнаружил избитую Салли. Я не стал говорить о том, что Джо покалечил и меня. Сержант выслушал меня на удивление внимательно, и я испытал какое-то облегчение. Я был почти готов к тому, что никто не станет меня даже слушать. Правда, сержант заметил, что если жена Джо откажется давать показания, то доказать что-либо будет очень трудно. Он сказал также, что с недавнего времени в его участке работает бригада по расследованию семейных преступлений и что он направит в нее мое сообщение. Он заверил меня, что вечером в дом Финлеев заглянут дежурные полицейские.

Потом я спросил, нельзя ли из участка позвонить инспектору Пауэллу, для которого у меня есть новые данные, имеющие отношение к расследованию одного убийства. Дежурный сержант немного опешил, но раз он уже решил, что я не псих, то после минутного колебания все же отвел меня в небольшую комнату, где стоял телефон. Через несколько минут он соединил меня с инспектором Пауэллом.

— Здравствуйте, это Пол Марри. Я звоню по поводу гибели Дебби Чейтер.

— Слушаю вас, мистер Марри. Я помню. У вас есть что-нибудь новое? — В голосе Пауэлла слышалось нетерпение.

— Вы помните, я вам рассказывал об одном человеке? Который напал на Дебби в ночь ее гибели?

— Да, и что?

— Так вот, два дня назад я с ним случайно встретился. Его зовут Джо Финлей. Он работает трейдером в инвестиционном банке «Блумфилд Вайс». Примерно год назад у него с Дебби была связь.

Я сообщил Пауэллу адрес Джо в Уондзуорте.

— Большое спасибо, мистер Марри. Мы проверим эту версию. Впрочем, нам кажется, что мы имеем дело с несчастным случаем или, возможно, с самоубийством. Я свяжусь с вами через несколько дней.

Судя по тону, нетерпение Пауэлла сменилось раздражением. Очевидно, он уже решил, что дело о смерти Дебби практически закрыто, и пропустил мимо ушей мой рассказ о Джо. Его ждали более важные дела.

— Буду рад вам помочь в любое время, — сказал я и положил телефонную трубку.

Я вышел из полицейского участка и отправился домой. По пути я размышлял о том, как прореагирует Джо, когда его станет опрашивать полиция. Меня он не помянет добрым словом, это точно. Все же я надеялся, что полиция найдет способ призвать этого подонка к порядку.

ДАЛЬШЕ >> Глава 8