Вообще-то говоря, нет причин, чтобы опыт ошибок был полезнее, чем уроки успехов. Но человеку от природы свойственно избегать наказаний. Сделав ошибку, вы не захотите повторить опыт еще раз, а ошибки на бирже затрагивают два самых чувствительных места мужчины: они ранят ваш кошелек и вашу гордость. Но здесь я должен отметить нечто занятное: порой биржевой спекулянт делает ошибки и знает про это. Потом он спрашивает себя: да зачем же я все это сделал? А когда пройдет время и горечь поражения забудется, он сможет хладнокровно обо всем подумать и поймет, как он Дошел до этой ошибки, когда и в какой именно момент торговой операции он что-то сделал не так. Но он никогда не поймет, почему он так поступил. Ему остается только обругать себя и жить дальше.

Конечно, если человек и умен и удачлив он не повторит одну ошибку дважды. Но зато он подберет какую-нибудь из десяти тысяч сестер первоначальной ошибки. Семья ошибок настолько велика, что какая-нибудь из них всегда крутится рядом в ожидании, когда вы захотите узнать, что бывает в результате дурацкой игры.

Чтобы рассказать о первой из моих ошибок на миллион долларов, придется вернуться в то время, когда я первый раз стал миллионером, как раз после биржевого краха 1907 года. Пока я продолжаю торговать, миллион долларов - это просто прирост моих резервов. Деньги не очень много значат для спекулянта, потому что будь он богат или беден, но он способен ошибаться, а это само по себе ранит. Когда миллионер делает верный ход, деньги - это просто его слуги. Меньше всего я боюсь потерять деньги. А уж потеряв, я никогда потом не переживаю. Я забываю о них к следующему утру. Не потеря денег, а ошибка - вот что вредит и кошельку и душе. Диксон Г. Уатт рассказывал анекдот о мужчине, который так нервничал, что его приятель это заметил и спросил, в чем дело. «Я потерял сон», - ответил бедолага. «А что случилось?» - спросил приятель. «Я закупил столько хлопка, что теперь думаю только о нем, спать не могу. Он просто выматывает мне душу. Ну что тут поделать?» - «Продай лишнее. Оставь столько, чтобы смог заснуть», - последовал ответ.

Как правило, человек настолько быстро приспосабливается к новым условиям, что теряет чувство перспективы. Он быстро утрачивает чувство новизны, то есть он, к примеру, не может живо вспомнить, каково это было, когда он еще не был миллионером. Он помнит только, что какие-то вещи были недоступны, а теперь он может это себе позволить. Еще нестарому нормальному человеку не нужно много времени, чтобы забыть о бедности. Вот чтобы забыть о прошлом богатстве, нужно времени побольше. Я думаю, дело в том, что деньги создают новые потребности или делают их более многочисленными. Я имею в виду, что, когда мужчина заработал большие деньги на бирже, он очень быстро забывает о том, как их экономно расходовать. Но вот когда он теряет деньги, ему долго приходится отвыкать от привычки их тратить.

Когда в октябре 1907 года я сбросил короткие продажи и накупил акций, я решил, что пора расслабиться. Я купил яхту и собрался поплавать в южных водах. Я обожаю рыбалку и просто обязан был устроить себе праздник. Этой поездки я ждал с нетерпением и собирался отправиться со дня на день. Но рынок рассудил иначе.

Я всегда играл не только на фондовой, но и на товарной бирже. Это у меня тоже с юности, с поры игорных домов. Я годами изучал эти рынки, хотя, пожалуй, и менее усердно, чем рынки акций. На самом-то деле я бы предпочел торговать не на фондовой бирже, а на товарной. Дело не в том, что это издавна было более законным делом. Спекуляции на товарной бирже больше похожи на торговлю, чем игра с акциями. Там можно подходить к делу как к любой коммерческой проблеме. Можно придумывать разные аргументы в пользу тех или иных тенденций на товарных рынках, на успех здесь может быть только временным, и конце факты обязательно восторжествуют, так что доход спекулянта здесь зависит от его наблюдательности и изучения рынка, как и любом нормальном деле. Он может здесь наблюдать и сопоставлять, и знает он столько же, сколько другие. Здесь не нужно опасаться махинаций внутренних клик. На рынке хлопка или кукурузы не может случиться так, чтобы за ночь дивиденды были увеличены или отложены на будущее. В длительной перспективе цены на товарных биржах определяются только одним законом - законом спроса и предложения. На товарных биржах дело торговца очень простое: он должен знать все о спросе и предложении, о текущей ситуации и о перспективах. Ему не нужно догадываться о десятка вещей, как в торговле акциями. Мне всегда нравились товарные биржи.

В принципе, конечно, все рынки одинаковы. Везде лента говорит одно и то же. Стоит хоть на миг задуматься, и это станет понятным каждому. Стоит задать себе несколько вопросов и оценить ситуацию, и тут же все станет понятно. Но люди ленятся задавать вопросы, не говоря уже про поиски ответов. Средний американец - это ведь всегда осторожный провинциал; единственное исключение - это когда он попадает в брокерскую торговлю и начинает смотреть на ленту. Все равно, какие там цены - акций или зерна. Единственная игра на свете, которая действительно требует предварительного изучения, - это и есть та самая игра, к которой он подходит без обычной для него очень разумной и опасливой осторожности. Он рискнет вложить половину своего состояния в акции с меньшими предосторожностями, чем обычно проявляет при покупке недорогого автомобиля.

Умение читать ленту не так сложно, как кажется. Конечно, нужен опыт. Но еще важнее усвоить некие общие принципы. Лента не предсказывает судьбу. Она не скажет, сколько у тебя будет денег в следующий вторник в час тридцать пять. Читать ленту нужно, чтобы убедиться, во-первых, как и во-вторых, когда вести торговлю, то есть в чем больше смысла - продавать или покупать. И здесь не важно, о чем идет речь - о пшенице, об овсе, о хлопке или о кукурузе.

Ты наблюдаешь за рынком, то есть за движением цен, печатаемых на телеграфной ленте, с одной целью: определить направление, иными словами, тенденции движения цен. Цены, как известно, движутся или вверх, или вниз, в зависимости от сопротивления. Для простоты объяснения скажем, что цены, как и все в этом мире, движутся по линии наименьшего сопротивления. Они делают то, что легче, а значить растут, когда меньше сопротивления росту, чем снижению, - и наоборот.

Стоит рынку заработать, и любой поймет что перед ним - рынок быков или медведей. Тенденция очевидна для каждого, способного видеть и понимать, а спекулянту невыгодно подгонять факты под теории. Такой человек всегда знает, или должен бы знать, видит он рынок быков или медведей, а если он это знает, то ему понятно и что делать - покупать или продавать.

Скажем, к примеру, что рынок, как это обычно бывает в спокойные времена, колеблется в пределах десяти пунктов - вверх до 130 и вниз до 120. Он может казаться очень вялым внизу, а при подъеме, когда вырастет на восемь или десять пунктов, он будет казаться очень энергичным. Но в торговле человеку не следует ориентироваться на условные вещи. Нужно дождаться, когда лента скажет тебе, что время пришло. На деле миллионы и миллионы долларов были потеряны людьми, которые покупали акции, казавшиеся им дешевыми, и продавали те, что казались дорогими. Спекулянт - не инвестор. Его цель не в том, чтобы вложить деньги под хороший процент и получать стабильный доход. Он получает выгоду от роста или падения цен на что угодно, чем он сейчас спекулирует. Значит, дело в том, чтобы определить умозрительную (спекулятивную) линию наименьшего сопротивления в момент торговли. А значит, нужно ждать того момента, когда эта линия выявится сама, и это-то и будет сигналом приступать к делу.

Чтение ленты просто позволяет видеть, что при 130 продажи были активнее, чем покупки, а за этим логично следует откат цен. До того момента, пока продажи не станут активнее, чем покупки, поверхностные исследователи ленты могут сделать вывод, что цена не остановится, пока не дойдет до 150, и они покупают. А когда начинается откат, они сохраняют купленное, или продают с небольшими убытками, или начинают продавать и смотрят на мир по-медвежьи. Но при 120 сопротивление падению цен становится более сильным. Покупают больше, чем продают, начинается рост курсов, и продажи без покрытия приходится покрывать. С публики настолько часто состригают шерсть, что можно только поражаться упорству, с каким эти люди не усваивают уроков.

Наконец происходит что-то такое, что увеличивает мощь сил, двигающих рынок вверх или вниз, и точка наибольшего сопротивлении сдвигается вверх или вниз, так что, скажем впервые при 130 покупки будут идти энергичнее, чем продажи, или, наоборот, при 120 продажи будут идти энергичнее, чем покупки. Цена пробьет стенку старого коридора и пойдет себе дальше. Всегда, как правило, в наличии есть толпа торговцев, которые продают при 120 потому что рынок кажется таким вялым, или покупают при 130, потому что рынок кажется очень активным, и, когда рынок идет против них, они бывают вынуждены, слегка поколебавшись, либо изменить настроение и развернуться в другом направлении, либо выходит из игры. В любом случае они помогают еще яснее определить для цен линию наименьшего сопротивления. Так что разумный торговец, который терпеливо дождался выявления этой линии, опирается на базовые условия торговли, также на поддержку той части торгующих, которым случилось ошибиться и теперь приходится ошибку выправлять. Такие корректировки усиливают давление на цены вдоль линии наименьшего сопротивления.

И здесь я должен сказать, что из моего опыта следует - хотя, конечно, это не математически строгий вывод или закон спекуляции, - что случайности, то есть события неожиданные или непредвиденные, всегда играли на мою рыночную позицию, если я выбирал ее в соответствии с линией наименьшего сопротивления. Помните мой рассказ об эпизоде с акциями Тихоокеанской дороги, случившемся в Саратоге? Тогда я покупал, потому что обнаружил, что линия наименьшего сопротивления направлена вверх. Мне следовало бы покупать и дальше и не слушать моего брокера о том, что это инсайдеры сбрасывают акции. Не имело ровно никакого значения, что там было на уме у директоров компании. Этого я вполне мог и не знать. Но я мог знать и знал, что лента говорила: «Курс растет!»

А затем были неожиданно увеличены выплаты по дивидендам, и курс скакнул на тридцать пунктов. При 164 курс выглядел достаточно высоким, но, как я уже говорил, курс никогда не бывает настолько высоким, чтобы не имело смысла покупать, или настолько низким, чтобы отказываться от продаж. Сами по себе цены не имеют никакого отношения к тому, как я определяю линию наименьшего сопротивления.

Всякий, кто торгует, легко узнает на практике, что, как я уже отметил, любая важная новость, поступающая в промежутке между закрытием одного рынка и открытием другого, обычно соответствует линии наименьшего сопротивления. Тенденция установилась еще до того, как новость была опубликована. На рынке быков все медвежьи сюжеты обычно игнорируют, а бычьи - преувеличивают, и наоборот. Перед началом войны рынок был очень вялым. И тут приходит известие, что немецкие подводные лодки будут топить торговые суда, снабжающие союзников. Я в тот момент продавал сто пятьдесят тысяч акций, и это не имел никакого отношения к новости, а просто я двигался по линии наименьшего сопротивления. Новость эта была для меня как гром среди ясного неба. Натурально, я использовал ситуацию и в тот же день закрыл линию продаж.

Очень просто сказать: все, что надо делать, -это наблюдать за лентой, определить уровни сопротивления [Уровень или точка, где повышение цены на определенные ценные бумаги неоднократно приостанавливается из-за того, что активность продаж делается выше, чем активность покупок, и, соответственно, наоборот.], а определив линию наименьшего сопротивления, вести торговлю вдоль нее. Но на практике человеку приходится опасаться очень многого, и прежде всего самого себя, то есть своей человеческой природы. Вот почему я говорю: на того, кто прав, всегда работают две силы - базовые условия и тот, кто ошибается. На рынке быков все факторы понижение цен игнорируют. Такова природа человека, но людей это, как ни забавно, приводит в изумление. Вам будут рассказывать, что урожай пшеницы недостаточен, потому что в одном или двух районах была плохая погода и некоторые фермеры разорились. Но когда урожай собран и фермеры начинают свозить пшеницу на элеваторы, быков поражает ничтожность ущерба. Они вдруг обнаруживают, что их позиция помогала медведям.

Когда человек играет на товарном рынке, он не должен позволять себе иметь устойчивые мнения. Ему нужны открытый ум и гибкость. Глупо пренебрегать тем, что говорит лента, независимо от того, что ты сам думаешь о возможной величине будущего урожая или спроса. Сейчас я расскажу, как упустил большую игру, потому что пытался предвосхитить стартовый сигнал. Я был настолько уверен в своем понимании условий рынка, что решил, нет нужды ждать, когда сформируется линия наименьшего сопротивления. Я даже думал, что могу ускорить ее выявление, потому что все выглядело так, будто нужен только небольшой толчок.

Я был уверен, что цена хлопка пойдет вверх. Она болталась чуть вверх, чуть вниз вокруг двенадцати центов. Положение было неустойчивым, и я видел это. Я знал, что на самом деле мне следует выждать. Но мне понравилась идея, что если я слегка толкну цену, то она полезет вверх и проскочит верхнюю точку сопротивления.

Я купил пятьдесят тысяч кип хлопка. Цена, естественно, пошла вверх. И также естественно, что, как только я перестал покупать, она перестала расти. Затем она начала проседать вниз, к уровню, на котором я начал покупать. Я вышел, и она перестала падать. Я считал, что теперь я ближе к стартовому сигналу, и сегодня я думаю, что мне следовало бы стартовать самому. Я так и сделал. Все повторилось. Я покупал - цена росла, я останавливался - и она возвращалась к прежнему уровню. Я повторил это четыре или пять раз и только потом с отвращением бросил все это. Мне это обошлось примерно в двести тысяч долларов и я был очень расстроен. Прошло не так много времени, и хлопок полез вверх и добрался до цены, которая бы меня озолотила - если бы не так спешил стартовать.

Через подобный опыт проходит так мной торговцев и так часто, что я сформулировал следующее правило: когда на узком рынке цены никуда особенно не идут, а слегка колеблютея вверх и вниз, невозможно предвидеть, когда и куда они ринутся - вверх или вниз. Здесь остается только следить за рынком, читать ленту, чтобы выявить пределы этих малых колебаний цены, и настроиться на то, что браться за дело нужно только после того, как цена пробьет уровень сопротивления - в любом направлении. Спекулянта должна интересовать прибыль, а не уверенность, что лента должна ему поддакивать. Нельзя спорить с лентой! Нельзя спрашивать ее о причинах или объяснениях. Обсуждение проигранной игры не приносит дивидендов.

Не так давно я был в компании друзей. Начали говорить о пшенице. Одни были настроены по-бычьи, другие - по-медвежьи. Наконец спросили, а что я об этом думаю. Я уже какое-то время изучал этот рынок. Но я знал, что им не интересны ни статистика, ни анализ условий. Поэтому я сказал:

- Если вы хотите делать на пшенице деньги, я могу сказать, как это делать.

Все ответили, что хотят, и тогда я заявил:

- Если вы действительно уверены, что хотите заработать на пшенице, просто наблюдайте за ней. Ждите. А когда цена пересечет границу 1,20 доллара, покупайте, и вы быстро и неплохо заработаете!

- А почему не покупать сейчас, когда она идет по 1,14 доллара? - спросил один.

- А я еще не уверен, что она вообще будет расти.

- Тогда зачем покупать по 1,20 доллара? Это довольно дорого.

- А вы хотите сыграть вслепую в надежде на очень большую прибыль или предпочтете спекулировать разумно и получить меньше, но с меньшим риском?

Все высказались в пользу меньшей прибыли при меньшем риске, так что я заключил:

- Тогда делайте, как я говорю. Если она выскочит за 1,20 доллара, тогда покупайте.

Я уже сказал, что долго следил за пшеницей. Месяцами она шла по цене от 1,10 до 1,20 доллара, никуда особо не сдвигаясь. Ну, и в один прекрасный день она встала чуть выше 1,19 доллара. Я напрягся. На другой день, конечно, цена открытия была 1,20 доллара, и я купил. Затем пшеничка пошла по 1,21, 1,22, 1,23 и 1,25 доллара, и я пошел вместе с ней.

Я не в силах описать, что же именно там происходило. Я не знаю никаких объяснений о поведения в период, когда цены чуть двигались в узком коридоре. Я не знал, в каком напралении цена пробьет границы коридора - вверх или вниз, хотя предполагал, что вверх, потому что в то время в мире было не настолько много пшеницы, чтобы вызвать обвал цен.

Похоже, что дело было вот в чем. Европа покупала понемногу и равномерно, и многие торговцы выставили зерно на продажу по 1,19 доллара. Из-за европейских закупок и других причин много пшеницы ушло с рынка, так что наконец возникли условия для большого движения, и оно началось. Цена вышла за отметку 1,20 доллара. В сущности, я знал только это, да другого мне и не было нужно. Я знал что, когда она пересечет границу 1,20 доллара, это случится потому, что повышательное движение наконец набрало силу, чтобы вытолкнуть цену за этот уровень, и теперь что-то должно случиться. Иными словами, миновав уровень 1,20 доллара, линия наименьшего сопротивления для цен на пшеницу, наконец, сформировалась. И тогда уж началась совсем другая история.

Помню, что как-то был праздничный день и все наши рынки были закрыты. На рынке в Виннипеге начальная цена на пшеницу была шесть центов за бушель. Когда на следующий день открылся наш рынок, цена была уже выше шести центов. Цена просто пошла по линии наименьшего сопротивления.

В том, что я сейчас рассказал, содержится существо моей системы торговли, основанной на изучении ленты. Я просто изучаю самый вероятный путь движения цен. Я использую дополнительные проверки, чтобы определить психологический момент. Для этого я наблюдаю, как изменяются цены после того, как я вступаю в дело.

Просто поразительно, как много опытных торговцев смотрят на меня с недоверием, когда я рассказываю, что, покупая акции в расчете на рост, я предпочитаю не самые нижние цены, а продавать предпочитаю либо по низким ценам, либо вообще этого не делать. Было бы нe так трудно делать деньги, если бы торговец всегда придерживался разумной тактики спекуляции, то есть выжидал бы, пока линия наименьшего сопротивления не заявит о себе и, начинал покупать или продавать, только когда лента скажет - вверх или вниз. Покупая, акции нужно набирать постепенно, по мере роста цен. Сначала стоит купить пятую часть от запланированного пакета. Если это не приносит прибыли, нужно остановиться, потому что начало оказалось явно неверным; ты оказался временно не прав, а это никогда не дает прибыли. Та лента, которая скомандовала ВВЕРХ, вовсе не обязательно солгала; она просто не добавила НО ПОКА РАНО.

Я долгое время успешно торговал хлопком. У меня на этот счет была своя теория, и очень точно ей следовал. Предположим, я pешал, что хочу поставить на кон от сорока до пятидесяти тысяч кип. Тогда я начинал изучать ленту в поисках возможности продавать либо покупать. Предположим, что линия наименьшего сопротивления указывает на рост цен. Тогда я покупал десять тысяч кип. Если после того, как я это купил, рынок поднимется на десять пунктов, тогда я возьму еще десять тысяч кип. Если потом окажется, что я могу получить прибыль в двадцать пунктов или по доллару на кипу, я прикуплю еще двадцать тысяч кип. Так сформируется моя линия, моя база для торговли. Но если после покупки первых десяти или двадцати тысяч кип обнаружу убыток, я сразу выйду из игры. Я был не прав. Может быть, я был не прав только временно. Но ведь понятно, неверное начало никогда не имеет смысла и оправдания.

Благодаря тому что я придерживался собственной системы, каким бы ни было движение рынка, у меня всегда была линия товара. В ходе накопления полной линии эти проверочные игры могли стоить мне пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов. Может показаться, что это слишком дорогостоящий метод проверки, но это не так. Когда рынок действительно начинал куда-нибудь двигаться, сколько нужно было времени, чтобы перекрыть те пятьдесят тысяч долларов, которыми я заплатил за уверенность, что вхожу в игру как раз вовремя? На это время вовсе не тратилось! Верный выбор в нужное время - такое всегда окупается.

Такова моя система делать ставки. Можно с помощью простых вычислений доказать, что разумно делать крупные ставки, только когда ты выигрываешь, а при проигрыше терять только небольшие, контрольные ставки. Тот, кто торгует по этой моей методе, всегда будет в выгодной позиции и сможет зарабатывать на больших ставках.

У каждого профессионального торговца есть та или иная собственная система, базирующася на опыте, или на отношении к спекуляции, или на его стремлениях. Не могу вспомнить имя пожилого джентльмена, которого я встретил на Палм-Бич. Я знал, что он годы и годы провел на Уолл-стрит, а потом во время Гражданской войны вернулся домой. Кто-то мне охарактеризовал его как чрезвычайно мудрого старикана, который прошел за жизнь через такое количество бумов и паник, что потом всегда говаривал, что нет ничего нового под солнцем, и меньше всего - на бирже.

Этот старикан задавал мне множество вопросов. Когда я как-то объяснял ему свой метод вести торговлю, он кивнул и сказал:

- Да! Да! Вы правы. Созданный вами подход, стиль работы вашего ума таковы, что эта система очень хороша для вас. Вам легко действовать по своей системе, потому что деньги, которые вы ставите, для вас значат меньше всего. Я вспоминаю Пэта Херна. Не слыхали о таком? Он был очень известным игроком и держал свой счет у нас. Умный и отчаянный мужик. Он зарабатывал на акциях, и многие спрашивали у него совета. Он никогда не давал советов. Если его просто спрашивали, что он думает о разумности их действий, он всегда отвечал популярной на ипподроме поговоркой: «Ничего не известно, пока не сделаешь ставку». Он торговал через нашу контору. Он всегда покупал сотню каких-либо активных aкций, и, если те поднимались на один пункт, он прикупал еще сотню. Еще продвижение на пункт, еще сотню акций, и так далее. Он говаривал, что играет не для того, чтобы другие зарабатывали, и поэтому всегда выставлял стоп-приказ - продавать все, как только цена опустится на пункт ниже последней покупки. Пока цена продолжала расти, он наращивал свою линию и передвигал вверх стоп-приказ. При откате на один процент он просто выходил из игры. Он заявлял, что не видит никакого смысла в том, чтобы терять больше одного пункта. И неважно, что теряется - исходная маржа или бумажная прибыль.

Вы же понимаете, профессиональному игроку нужны не долгосрочные вложения, а верные деньги. Когда есть возможность вложить, это, разумеется, прекрасно. На бирже Пэт не охотился за советами и не гнался за ростом на двадцать пунктов в неделю. Его интересовали только верные деньги в таком количестве, чтобы жить со вкусом. Из тысяч аутсайдеров, которых я встречал на Уолл-стрит, Пэт был единственным, кто видел в биржевых спекуляциях просто разновидность азартной игры, типа рулетки или фаро [Фаро - распространенная карточная игра; то же самое, что «фараон».], но при этом ему хватало ума держаться довольно здравого метода делать ставки.

После смерти Херна один из наших клиентов, который всегда торговал с ним заодно и использовал тот же метод, сделал более ста тысяч долларов на акциях «Лакавонны». Потом он переключился на какие-то другие акции, а поскольку у него завелись хорошие деньги, он решил, что старая система Пэта больше для него не обязательна. Когда случился откат, он, вместо того чтобы закрыть позицию и покончить с убытками, позволил им нарастать, как будто речь шла о прибыли. Ушло, разумеется, все до последнего цента. Когда он наконец вышел из игры, он остался нам должен несколько тысяч долларов.

Он ошивался там еще два или три года. Денег уже не было, а игрецкая горячка оставалась. Но пока он сам о себе заботился, мы не возражали. Помню, что он охотно признавал себя невероятным ослом за то, что не держался за метод игры Пэта Херна. Как-то он пришел, ко мне очень возбужденный и попросил позволить ему продать какие-то акции без покрытия через нашу контору. Он был довольно приятным человеком, который в свое время был для нас хорошим клиентом, и я решил, что лично прокредитую его счет на сотню акций.

Он продал без покрытия сотню акций «Озера Шор». Это был 1875 год, как раз когда Билл Треверс сокрушил рынок. Мой приятель Робертс начал продавать акции «Озера Шор» как раз вовремя, и, пока они падали, он продолжал их продавать точно так, как он делал прежде, во времена удачи, когда он еще не отбросил систему Пэта Херна и предался пустым мечтам.

Что ж, через четыре дня успешного наращивания пирамиды счет Робертса уже показывал прибыль в пятнадцать тысяч долларов. Заметив, что он не выставляет стоп-приказ, я поговорил с ним и услышал в ответ, что настоящий откат еще не сейчас и что он не хочет терять игру из-за отката на один пункт. Это было в августе. Еще не наступила середина сентября, а он уже занимал у меня десять долларов - в четвертый раз. Он не придерживался собственной проверенной системы. С большинством из них всегда одна и та же проблема.

Вот такую историю он мне рассказал.

И он был прав. Иногда я думаю, что в спекулятивной игре есть что-то противоестественное, потому что у среднего спекулянта на его личный успех ополчается его собственная природа. Свойственные всем слабости становятся фатальными для успеха в спекулятивной торговле. Причем обычно это те самые слабости, которые делают человека желанным в дружеском общении, или же те, от которых человек старается особенно тщательно защититься во всех других своих делах и которые и близко не так опасны, как торговля на фондовой или на товарной бирже.

Главные враги спекулянта орудуют изнутри. Человек по природе склонен к чувствам надежды и страха. Когда в ходе спекулятивной игры рынок вдруг идет против тебя, ты каждый день надеешься, что этот день - последний, и теряешь при этом больше, чем если бы не прислушивался к голосу надежды, к этому верному союзнику всех первопроходцев и строителей империй - и больших и малых. А когда рынок идет так, как нужно тебе, ты начинаешь страшиться, что уже следующий день унесет с собой все твои прибыли, и ты выходишь из игры, - слишком рано выходишь. Страх мешает тебе зарабатывать столько, сколько следовало бы. Удачливый торговец должен сражаться с этими врожденными и неистребимыми инстинктами. Он должен добиться того, чтобы эти естественные импульсы работали вполне противоестественным образом. Где обычные люди надеются, он должен страшиться, где они страшатся, он должен надеяться. Он должен страшиться того, что небольшие потери могут многократно возрасти, и надеяться на то, что прибыль обернется гигантской прибылью. Играть на бирже так, как это делает средний человек, абсолютно неверно.

Я участвую в спекулятивной игре с четырнадцати лет. Больше я ничем в жизни не занимался. Думаю, я знаю, что говорю. После тридцати лет непрерывной торговли, и мелкой, и на миллионы, я пришел к следующему выводу: в какой-то момент можно подмять под себя и выпотрошить какие-то акции или группу акций, но никто на свете не способен подмять под себя весь рынок акций! Можно делать деньги на отдельных сделках с хлопком или зерном, но никто не может подмять под себя рынок зерна или хлопка. Это как на бегах. Можно выиграть заезд, но нельзя выиграть скачки в целом.

Если бы я мог сделать эти выводы более убедительными или сильными, я бы сделал. Любые опровержения моих выводов заведомо несостоятельны. Я знаю, что это неопровержимые истины.

ДАЛЬШЕ >> Глава 11. «А теперь вернемся в октябрь 1907 года...»